Подвиг
Подвиг
Шла к концу ночная вахта. Впрочем, моряки теплохода «Игарка» в этом полярном рейсе отличали день от ночи лишь по обеду, приготовленному к двенадцати ноль-ноль поварихой Нюрой.Судовые часы показывали три часа тридцать минут, когда матрос Вьюгин заметил на льду что-то белое, живое.
— Стоп! Да это же медвежонок! — воскликнул он, наводя резкость бинокля. — Поймать бы…
Вьюгина никто не слышал, так как второй матрос ушел будить смену, а штурман находился в штурманской.
«Поймать…» — эта мысль уже не давала покоя.
Вьюгин еще раз осмотрел горизонт и, убедившись, что мамаши нет, принял решение. Он спрыгнул на темно-синий пак и зигзагами от тороса к торосу двинулся в сторону намеченной цели.
«Вот это будет сюрприз, — рассуждал он. — Втащу в каюту к Нюрке. Уж этот подарок в иллюминатор не выбросит».
А медвежонок, не чуя беды, шел к пароходу: его очень привлекало черное чудовище. И он впервые видел двуногое существо, которое неуклюже пряталось за пологим торосом. Медвежонок потянул носом.
«Глупый, — подумал Вьюгин, прижимаясь плотнее к холодной глыбе, — идет сам прямо в руки. Сейчас я его сцапаю. Ну иди, иди», — мысленно подгонял он зверя, и когда медвежонок подошел близко, Вьюгин, напружинившись, прыгнул. Крепкие матросские руки утонули в густой белой шубе.
— Попался голубчик… Не вырвешься. — Вьюгин опоясал медвежонка ремнем.
На баке «отбили склянку», ее звон пролетел над льдинами, подстегнул Вьюгина.
«Пора сдавать вахту. Это хорошо», — подумал он.
Но вдруг он вспомнил, что второпях не сбросил трап, а на трехметровую высоту борта без него не подняться.
— Эх, черт, какая досада. Придется поднимать аврал. Да иди же ты, бестия! — поддернул он медвежонка.
Но владыка Севера тормозил всеми четырьмя, оказывая упорное сопротивление.
Несмотря на вечный холод, Вьюгина пробил пот. Но он с не меньшим упорством волок свою добычу.
А сзади бесшумно и быстро бежала мать. Она почуяла человека и готова была разорвать любого, кто посмеет обидеть ее дитя. Старая медведица настигала матроса.
Вьюгин не оглядывался. Его заботил лишь трап, которого не было за бортом. Он очень сожалел, что из-за торопливости теперь смазывалась ярко нарисованная картина встречи, пропадал тот эффект, на котором строилось покорение непокорной.
«Эх, торопыга, торопыга, — ругал он себя. — Теперь вся толпа увидит медвежонка, и никакой неожиданности, никакого сюрприза. Медвежонок станет общим, как песик Юнга, и Нюра будет давать ему лакомый кусочек из амбразуры камбуза. И тогда уже эту романтическую девчонку ничем не прошибешь».
А Нюра была хороша. Невысокая, симпатичная, круглая и румяная, как свежеиспеченная пышка, с ямочками на щеках.
Еще во Владивостоке, когда Вьюгин узнал, что пришла новая повариха и увидел ее, он скорехонько смотался на рынок и купил лучший букет цветов. Правда, дарить открыто постеснялся и завернутые в газету цветы пролежали весь день в каюте, пока он ловил момент, чтобы вручить их девушке. Отдал сверток лишь поздно вечером, да и то сунул неловко в руку.
А поутру увидел свой подарок на причале против ее иллюминатора. Увядшие и пожелтевшие цветы поведали ему о безответной любви, брошенной под ноги портовым грузчикам.
«Ничего, — решил Вьюгин. — Узнает, что я заочно в мореходку поступил, полюбит. А, может быть, — размышлял он, — ей нравятся смелые? Конечно же девушки любят сильных и отважных. Но где совершить подвиг, если нет ни войны, ни пожара, ни наводнения…».
Рейс предстоит долгий, в Полярку, Северным морским путем. Конечно же с заходами в Певек, Амбарчик, через Карские ворота — в Архангельск.
«Не видать мне берега полгода, а то и больше, — думал Вьюгин». — А если не завладеть сердцем Нюрки, то… Вон Витька, тоже матрос, ничем не лучше меня, а она ему всегда улыбается. Он только и делает, что на гитаре брякает, блатные песни поет. А девки его любят. Дуры».
… Был последний вечер перед отходом. Вьюгин получил добро уйти в увольнение. Он надел тщательно отутюженный темно-синий бостоновый костюм, напустил сорочку на ворот пиджака, осмотрел себя в зеркало.
«Ничего. Стрижка под полубокс не испорчена. Уши, правда, великоваты и чуть-чуть вперед, но не очень. Бриться еще рано — пушок. Лицо овальное, смуглое. Нос как нос. Зубы блестят. Глаза? Глаза не такие большие и выразительные, как у Витьки, но зато…»
Что «зато», Вьюгин так и не придумал, а потом, недовольный собой, пошел несмело к девушке.
Возле двери еще раз подправил белый воротничок, пригладил его на вороте костюма и робко постучал. Тишина. Он толкнул дверь. Закрыта. Постучал еще. Ответа не было.
Вьюгин быстро прошел в конец корабельного прохода и открыл дверь в кубрик.
— Ребята, а где Витька? — спросил он.
Старый усатый матрос Волков внимательно посмотрел на вошедшего.
— Эх, Вьюга, Вьюга! Долго ты лоск наводил. Они давно отчалили на берег. Греби шустрей, мабуть, догонишь!
Весь вечер Вьюгин провел на Ленинской, но Нюры и Виктора не встретил. Вечер был испорчен, настроение тоже, и пора было возвращаться на борт.
Вьюгин пошел к центральной проходной мимо пивного киоска. Толпа любителей смаковала рыбку, запивая пенистым напитком, а в стороне сидел грязный замурзанный песик и жадно ловил взором пищу, уплывающую в рот человеку. Песик был молодой, худющий и пугливый.
«Видно, не один пинок прошелся по его заду», — подумал Вьюгин и хотел было пройти, но этот бездомный щенок будто приковал его к месту.
— Ну что, псинка? Тоскуешь? Есть хочешь? Взял бы я тебя, да неизвестно, как посмотрит на это Дракон. Ладно. Выгонит так выгонит. Пойдем! Хоть накормлю.
«Смотри-ка, идет», — подивился он, оглядываясь.
Песик, действительно, шел за ним, будто понял все, что сказал человек.
Утром к теплоходу подошел буксир. Раздалась привычная команда: «По местам!», и причал медленно стал удаляться от борта. Судно развернулось носом на выход.
Вьюгин стоял на юте. Он мысленно прощался с бухтой, в которой оставались утомленные суда, груженые и пустые, но одинаково отдыхающие на рейде и у причалов.
«А мы когда вернемся?» — Вьюгин вздохнул.
Неусыпный маяк подмигнул ему красным глазом: мол, буду ждать. Не грусти.
Судно почувствовало первую качку. Слева оставался Аскольд, а впереди синело море. Чайка спланировала к палубе, помахала крыльями.
«Вот и все, — сказал себе Вьюгин. — Теперь вахта и учебники. Вахта и учебники. А к Нюрке не подойду. Пусть слушает гитару. В пустой бочке звону больше. Вообще-то бочка здесь ни при чем».
Он покосился в сторону стоявшей у борта девушки, и сердце его тревожно ёкнуло: «А все-таки она красивая. Может быть, Витька ей не нужен? Не такой уж он игрок…»
— Юнга! Юнга! Ко мне!
Пес услышал знакомый голос и подбежал.
Погода
Борис Хаит Из сборника «До свадьбы заживёт», 2010 Я смотрю в окно непрерывно В ожиданье небесного знака. Как же мне между ливнем и ливнем Преуспеть на гулянье с собакой? Я не видел подобной чистюли И такого примерного нрава, Подавай середину июля И зелёные чистые травы. Ей людская по норову сущность С размышленьем и бурей
Необычайные приключения корабельной собаки (продолжение)
Ст. Штраус-Федоров Оберштурмфюрер воюет Карательный отряд специального назначения под командованием оберштурмфюрера Иоахима Гартмана конвоировал большую группу советских граждан. Через несколько дней их ожидало рабство в чужой стране. Эсэсовцы торопились — вокруг горы, мало ли чего! Они настороженно держали свои «шмайсеры», резко
Муха Южанка и пес Нелай
На одну маленькую зимовку, где было всего пять человек, прибыл груз. Когда люди принялись разбивать ящики, то из одного ящика, где были свежие продукты, выползла муха. Настоящая, живая муха в Арктике! Кто ее знает, когда и где она заползла в этот багаж и как проделала большое путешествие, но факт был налицо: необыкновенная гостья,
Медведь Войтек
Во время войны офицеру-порученцу английского генерала Монтгомери Арчибальду Брауну приходилось видеть многое, и он привык ничему не удивляться. В тот памятный февральский день 1944 года офицер проводил инспекцию в гавани Неаполя - только что пришвартовался прибывший из Александрии корабль с 22-й ротой артиллерийского снабжения
Знаменитые собаки
Каро. Этот случай произошел в Германии, в замке одного принца, страстно любившего охоту и имевшего на своей псарне отличных легавых собак. Лучшей из этих собак охотник считал Каро. Один раз, возвратившись с охоты, принц сильно торопился. Он сбросил застреленную дичь в одну из кладовых и поспешно ушел, не заметив, что запер в
