Собачьи истории-Дэн и Хелен
Дэн и Хелен
Джеймс Хэрриот, «Собачьи истории»
— Не может ли мистер Хэрриот посмотреть мою сoбаку? — Такие слова нередко доносились из приемной, но этот голос приковал меня к месту прямо посреди комнаты.
Не может быть... И все-таки это был голос Хелен! Я на цыпочках подкрался к двери, бессовестно прижал глаз к щели и увидел Тристана, который стоял лицом к кому-то невидимому, а также руку, поглаживающую голову терпеливого бобтейла, край твидовой юбки и стройные ноги в шелковых чулках.
Ноги были красивые, крепкие и вполне могли принадлежать высокой девушке вроде Хелен. Впрочем, долго глядеть мне не пришлось: к собаке наклонилась голова, и я увидел крупным планом небольшой прямой нос и темную прядь волос на нежной щеке.
Я смотрел и смотрел как зачарованный, но тут из приемной вылетел Тристан, врезался в меня, выругался, ухватил меня за плечо и потащил через коридор в аптеку. Захлопнув за нами дверь, он хрипло прошептал:
— Это она! Дочка Олдерсона! И желает видеть тебя. Не Зигфрида, не меня, а тебя — мистера Хэрриота лично!
Несколько секунд он продолжал таращить на меня глаза, но, заметив мою нерешительность, распахнул дверь.
— Какого черта ты торчишь тут? — прошептал он, выталкивая меня в коридор.
— Неловко как-то... Ну после того раза... Тристан хлопнул себя ладонью по лбу.
— Господи боже ты мой! Какого черта тебе еще нужно? Она же спросила тебя! Иди туда. Сейчас же!
Но не успел я сделать несколько робких шагов, как он меня остановил:
— Ну-ка, погоди! Стой, и ни с места! — Он убежал и через пару минут вернулся с белым лабораторным халатом. — Только что из прачечной! — объявил он и принялся запихивать мои руки в жестко накрахмаленные рукава. — Ты чудесно в нем выглядишь, Джим: элегантный молодой хирург перед операцией.
Я покорно позволил ему застегнуть пуговицы, но хлопнул его по руке, когда он хотел поправить мне галстук, и побрел по коридору, а Тристан, на прощание ободряюще помахав мне, упорхнул по черной лестнице.
Взяв себя в руки, я твердым шагом вошел в приемную. Хелен посмотрела на меня и улыбнулась той же самой открытой, дружеской улыбкой, как при первой нашей встрече.
— А вот теперь с Дэном плохо, — сказала она. — Он у нас овечий сторож, но мы все так его любим, что считаем членом семьи.
Услышав свое имя, пес завилял хвостом, шагнул ко мне и вдруг взвизгнул. Я нагнулся, погладил его по голове и спросил:
— Он не наступает на заднюю ногу?
— Да. Утром он перепрыгнул через каменную изгородь — и вот! По-моему, что-то серьезное. Он все время держит ее на весу.
— Проведите его по коридору в операционную, и я его осмотрю. Идите с ним вперед: мне надо поглядеть, в каком она положении.
Я придержал дверь, пропуская их.
Первые несколько секунд я никак не мог оторвать глаз от Хелен, но, к счастью, коридор оказался достаточно длинным, и у второго поворота мне удалось сосредоточить внимание на моем пациенте.
Нежданная удача — вывих бедра! И нога кажется короче, и держит он ее под туловищем так, что лапа только чуть задевает пол.
Я испытывал двойственное чувство. Повреждение, конечно, тяжелое, но зато у меня были все основания надеяться, что я быстро с ним справлюсь и покажу себя в наилучшем свете. Несмотря на мой недолгий опыт, я уже успел убедиться, что удачное вправление вывихнутого бедра всегда очень эффектно. Возможно, мне просто посчастливилось, но во всех тех — правда, немногих — случаях, когда я вправлял такой вывих, хромое животное сразу же исцелялось словно по волшебству.
В операционной я поднял Дэна на стол. Все время, пока я ощупывал его, он сохранял неподвижность. Сомнений не оставалось никаких: головка бедра сместилась вверх и назад, и мой большой палец просто в нее уперся.
Пес оглянулся на меня только один раз — когда я осторожно попробовал согнуть поврежденную ногу, но тут же вновь с решимостью уставился прямо перед собой. О его нервном состоянии свидетельствовало только тяжелое прерывистое дыхание (он даже чуть приоткрыл пасть), но, как большинство флегматичных животных, попадавших на наш хирургический стол, он покорно смирился с тем, что его ожидало. Впечатление было такое, что он не стал бы особенно возражать, даже если бы я принялся отпиливать ему голову.
— Хороший, ласковый пес, — сказал я. — И к тому же красавец. Хелен погладила благородную голову по белой полосе, сбегавшей по
морде, и хвост медленно качнулся из стороны в сторону.
— Да, — сказала она, — он у нас и работяга, и всеобщий баловень. Дай Бог, чтобы повреждение оказалось не слишком серьезным!
— Он вывихнул бедро. Штука неприятная, но, думаю, его, почти наверное, удастся вправить.
— А что будет, если не удастся?
— Ну тогда там образуется новый сустав. Несколько недель Дэн будет сильно хромать, и нога скорее всего навсегда останется короче остальных.
— Это было бы очень грустно! — сказала Хелен. — Но вы полагаете, что все может кончиться хорошо?
Я взглянул на смирного пса, который по-прежнему упорно смотрел прямо перед собой.
— Мне кажется, есть все основания надеяться на благополучный исход. Главным образом потому, что вы привезли его сразу, а не стали откладывать и выжидать. С вывихами никогда не следует мешкать.
— Значит, хорошо, что я поторопилась. А когда вы сможете им заняться?
— Прямо сейчас. — Я направился к двери. — Только позову Тристана. Это работа для двоих.
— А можно я вам помогу? — спросила Хелен. — Мне очень хотелось бы, если вы не возражаете.
— Право, не знаю. — Я с сомнением взглянул на нее. — Ведь это будет что-то вроде перетягивания каната с Дэном в роли каната. Конечно, я дам ему наркоз, но тянуть придется много.
Хелен засмеялась:
— Я же очень сильная. И совсем не трусиха. Видите ли, я привыкла иметь дело с животными и люблю их.
— Отлично, — сказал я. — Наденьте вон тот запасной халат, и приступим.
Пес даже не вздрогнул, когда я ввел иглу ему в вену. Доза нембутала — и его голова почти сразу же легла на руку Хелен, а лапы заскользили по гладкой поверхности стола. Вскоре он уже вытянулся на боку в полном оцепенении.
Я не стал извлекать иглу из вены, и, поглядев на спящую собаку, объяснил:
— Возможно, придется добавить. Чтобы снять сопротивление мышц, нужен очень глубокий наркоз.
Еще кубик, и Дэн стал дряблым, как тряпичная кукла. Я взялся за вывихнутую ногу и сказал через стол:
— Пожалуйста, сцепите руки у него под здоровым бедром и постарайтесь удержать его на месте, когда я примусь тянуть. Хорошо? Начинаем.
Просто поразительно, какое требуется усилие, чтобы перевести головку сместившегося бедра через край вертлужной впадины. Правой рукой я непрерывно тянул, а левой одновременно нажимал на головку. Хелен отлично выполняла свою часть работы и, сосредоточенно сложив губы трубочкой, удерживала тело пса на месте.
Наверное, существует какой-то надежный способ вправления таких вывихов — прием, безусловно срабатывающий при первой же попытке, но мне так и не дано было его обнаружить. Успех приходил только после долгой череды проб и ошибок. Не был исключением и этот случай. Я тянул то под одним углом, то под другим, поворачивал и загибал болтающуюся ногу, отгоняя от себя мысль о том, как я буду выглядеть, если именно этот вывих не удастся вправить. И еще я пробовал отгадать, что думает Хелен, которая стоит напротив меня и по-прежнему крепко держит Дэна... и вдруг услышал глухой щелчок. Какой прекрасный, какой желанный звук!
Я раза два согнул и разогнул тазобедренный сустав. Ни малейшего сопротивления! Головка бедра вновь легко поворачивалась в своей впадине.
— Ну вот, — сказал я. — Будем надеяться, что головка снова не выскочит. Иногда такое случается. Но у меня предчувствие, что все обойдется.
Хелен погладила шею и шелковистые уши спящего пса.
— Бедный Дэн! Знай он, что готовит ему судьба, он бы ни за что не стал прыгать через эту изгородь. А скоро он очнется?
— Проспит до вечера. Но к тому времени, когда он начнет приходить в себя, постарайтесь быть при нем, чтобы поддержать его. Не то он может упасть и снова вывихнуть ногу. И пожалуйста, позвоните, чтобы рассказать, как идут дела.
Я взял Дэна на руки, слегка пошатываясь под его тяжестью, вышел с ним в коридор и наткнулся на миссис Холл, которая несла чайный поднос с двумя чашками.
— Я как раз пила чай, мистер Хэрриот, — сказала она. — Ну и подумала, что вы с барышней, наверное, не откажетесь от чашечки.
Я посмотрел на нее пронзительным взглядом. Это что-то новенькое! Неужели она, как и Тристан, взяла на себя роль купидона? Но ее широкоскулое смуглое лицо хранило обычное невозмутимое выражение и ничего мне не сказало.
— Спасибо, миссис Холл. С большим удовольствием. Я только отнесу собаку в машину.
Я прошел к автомобилю Хелен, уложил Дэна на заднее сиденье и закутал его в одеяло. Торчавший наружу нос и закрытые глаза были исполнены тихого спокойствия.
Когда я вошел в гостиную, Хелен уже держала чашку, и мне вспомнилось, как я пил чай в этой комнате с другой девушкой. В тот день, когда приехал в Дарроуби, — с одной из поклонниц Зигфрида и, пожалуй, самой грозной из них. Но теперь все было совсем иначе.
Во время манипуляции в операционной Хелен стояла совсем близко от меня, и я успел обнаружить, что уголки ее рта чуть-чуть вздернуты, словно она собиралась улыбнуться или только что улыбнулась; и еще я заметил, что ласковая синева ее глаз под изогнутыми бровями удивительно гармонирует с темно-каштановым цветом густых волос.
И никаких затруднений с разговором на этот раз не возникло. Возможно, я просто чувствовал себя в своей стихии — пожалуй, полная раскованность приходит ко мне, только если где-то на заднем плане имеется больное животное; но как бы то ни было, говорил я легко и свободно, как в тот день на холме, когда мы познакомились.
Чайник миссис Холл опустел, последний сухарик был доеден, и только тогда я проводил Хелен к машине и отправился навещать своих пациентов.
И то же ощущение спокойной легкости охватило меня, когда вечером я услышал ее голос в телефонной трубке:
— Дэн проснулся и уже ходит, — сообщила она. — Правда, пошатывается, но на ногу наступает как ни в чем не бывало.
— Прекрасно! Самое трудное уже позади. И я убежден, что все будет в порядке.
Наступила пауза, потом голос в трубке произнес:
— Огромное спасибо. Мы все страшно за него беспокоились. Особенно мой младший брат и сестренка. Мы очень, очень вам благодарны.
— Ну что вы! Я сам ужасно рад. Такой чудесный пес! — Я помолчал, собираясь с духом: теперь или никогда! — Помните, мы сегодня говорили про Шотландию? Так я днем проезжал мимо «Плазы»... там идет фильм о Гебридских островах. И я подумал... может быть... мне пришло в голову... что... э... может быть, вы согласитесь пойти посмотреть его вместе со мной?
Еще пауза. И сердце у меня бешено заколотилось.
— Хорошо, — сказала Хелен. — С большим удовольствием. Когда? Вечером в пятницу? Еще раз спасибо — и до пятницы.
Я повесил трубку дрожащей рукой. Ну почему я всегда делаю из мухи слона? А, да неважно! Она согласилась пойти со мной в кино!
Как часто эффектнейшие исцеления остаются незамеченными, не оцененными по достоинству, но какое чудо, что вывихнутое бедро Дэна посодействовало моим ухаживаниям! Вправление такого вывиха безусловно выглядит волшебством, а уж удачнее выбрать момент для этой операции трудно было бы и нарочно. И удивительно, с какой легкостью головка порой встает на свое законное место. Но если ветеринар испытывает глубочайшее удовлетворение, одним быстрым щелчком превращая хромую собаку в здоровую, то ее владелец перед этим переносит настоящий шок, когда верный друг без всякой видимой причины внезапно становится трехногим калекой. И ведь бедро вывихивается так просто! Неудачный прыжок за мячиком. Падение со стула. А какую панику вызывает такая травма!
Джеймс Хэрриот - Знаменательные роды
Джеймс Хэрриот, «Собачьи истории» В «Гуртовщиках» устраивался «Нарциссовый бал», и все мы были при параде. Ведь предстояли не обычные танцы, на которых деревенские парни отплясывали в рабочих сапогах под скрипочку и пианино, а настоящий бал с прославленным местным оркестром (Ленни Баттерфилд и его «Бравые ребята»). Я наблюдал,
Кража машины Джеймс Хэрриот
Джеймс Хэрриот, «Собачьи истории» — Ах, мистер Хэрриот! У нас вчера угнали машину! — радостно сообщила миссис Ридж, одаряя меня сияющей улыбкой. Я замер перед открытой дверью ее дома. — Миссис Ридж, я глубоко вам сочувствую. Каким образом... — Да-да-да! Мне не терпится вам рассказать! — голос у нее дрожал от счастливого
Дарроубийская выставка
Джеймс Хэрриот, «Собачьи истории» — Не хотите ли понадзирать за Дарроубийской выставкой, Джеймс? — Зигфрид бросил прочитанное письмо на стол и повернулся ко мне. — Я не прочь, но ведь они всегда приглашают вас? — Да, но в письме сообщается, что дата перенесена, а я как раз на эти дни уезжаю. — А! Ну прекрасно. А что мне надо
Кланси
Джеймс Хэрриот, «Собачьи истории» Глухое ворчание, зарождавшееся где-то в самых недрах грудной клетки, зарокотало в моем стетоскопе, и я внезапно с пугающей ясностью осознал, что такого огромного пса мне еще видеть не доводилось. Да, насколько я мог судить по моему довольно бедному опыту, ирландские волкодавы, бесспорно, были
Тристаново бдение
Джеймс Хэрриот, «Собачьи истории» Я положил иглу на поднос и, отступив на шаг, обозрел завершенный труд. — Конечно, не мне говорить, но вид очень и очень недурен. Тристан нагнулся над бесчувственной сoбакой и критически оглядел аккуратный разрез и ровные стежки. — Отлично, мой мальчик. Я бы и сам лучше не сшил. Большой черный
Комментариев 1